М.И.Ожегов не напрасно говорил: «Добрая слава моя, по-видимому, обеспечена моим заветным делом, и потому я могу теперь по возможности продолжать свой труд с сознанием того, что он будет со временем общим достоянием народа. Я твердо верю в воё призвание».

    Это было сказано сразу после выхода первой книги стихов и песен.

    Не избежать бы ему участи, о которой глубоко верно заметил И.А.Назаров, не будь Великого Октября: «Писатели из народа жили в нищете, умирали в безвестности. А среди них были яркие таланты! Я с болью вспоминаю об этих людях – совершенно иной могла быть их жизнь в наше время».

   М.И.Ожегов был счастлив, что жил в новую эпоху, рожденную Октябрем, которую поэт приветствовал всем сердцем.

    М.И.Ожегова  еще в дореволюционное время  «оригинальный и, вероятно, единственный в русской литературе писатель – песенник», писала 20 августа 1930 года «Литературная газета» по случаю 70- летия поэта.

    Песни М.И.Ожегова стали хрестоматийными. В книге «Русские народные песни», изданной в Москве в 1957 году, опубликованы «Чудный месяц…», «Потеряла я колечко». Песня «Меж крутых бережков» вошла в сборник стихов поэтов – суриковцев «Слово правды и добра», вышедшей в издательстве «Детская литература» в 1976 году.

    У песен М.И.Ожегова счастливая судьба. Их исполняют известные певцы, передают по радио, звучат в хорах, их поют в селах и городах России, на праздниках и в будни. Их считают народными и во многих случаях не помнят имя автора, их сочинившего, полагая, что родились они и живут как бы сами по себе. Надо ли по этому поводу предаваться огорчению? Важно другое – народ принял песни М.И.Ожегова и хранит их в своем сердце. Притягательность их кажется неподвластной  времени.

    Быть может, в этом и есть самая завидная судьба поэтического произведения, заметил однажды А.Т.Твардовский, говоря о песнях другого поэта и их долговечности.

    Такая оценка правомерна и в отношении песенного творчества Матвея Ивановича – самобытного поэта с вятской земли, завоевавшего право на добрую и светлую память потомков.

 Илья Мокрецов.

ЭПИЛОГ

     Матвей Иванович как-то рассказывал в кругу своих друзей, что однажды видел вещий сон. Узкий челн, на котором он плыл с товарищами – единомышленниками и единоверцами, попал в грозовую стихию. Его кидало с одного гребня волны на другой, затягивало в пучину. Гибель была близка. Но пловцы, собрав последние силы, напрягли волю, крикнули:

    - Крепче руль! Режь волну! Наша возьмет!

   И челн, миновав опасные  пороги и воронки, вошел в спокойную бухту…

    Жизнь поэта похожа на этот челн, который мотало по волнам, грозя гибелью, но пловец, преодолев опасные и коварные круговерти, достойно и честно пришел к финишу.

    Твердой верой в стойкость, в насущную необходимость русской народной песни, которой он служил самозабвенно, отмечен творческий путь поэта.

опыта коллективного хозяйствования, были просчеты, упущения, мешали нерадивые люди, не хватало тягла, семян, машин, мало товаров. Но михинцы не падали духом, это видел Матвей Иванович, они знали, что переживут трудности, путь к зажиточной жизни не прост и не усыпан розами…

    Родительский дом Ожеговых не сохранился. Даже Анастасия Васильевна, проживающая всю жизнь в Михине, точно не помнит места, где он стоял. Дом старшего брата – Михаила Ивановича, не покидавшего деревню, уцелел. В нем и останавливался Матвей Иванович, навещая родню.

    После кончины Михаила Ивановича все подворье с постройками не раз перепродавалось. Последним хозяином был  один тракторист. Теперь решено старый ожеговский дом снести. Рядом, буквально в двух метрах, уже возведен брусковый коттедж для того тракториста, но он вдруг передумал оставаться в Михине и подался на сторону.

    Послушаешь старожилов, походишь по деревне из конца в конец, и не все покажется безоблачным на михинском небосклоне.

   В Михине когда – то было свыше 80 дворов, теперь их изрядно поубавилось. Старожилы своей деревне  не изменяют, чего не скажешь про молодёжь. Совхоз строит, конечно, дома, но еще мало. Своей школы нет, ребят возят в соседнее село Колобово. В наш приезд на замке был магазин – не могут подыскать продавца. Построили детсад, скомплектовали группу из 7 малышей, а когда в ней осталось только трое, детсад закрыли до лучших времен.

    Со сносом ожеговского дома бездумно поторопились. Мы осмотрели его, повсюду беспорядок и полное разорение. Валялись предметы  крестьянского обихода, которые могли бы составить коллекцию быта старой деревни. Разве в этом памятном доме нельзя на общественных началах открыть музей народного быта, устроить в нем комнату или уголок памяти М.И.Ожегова? Зачем подрубать корни, связывающие нас с собственным прошлым, которое не подлежит забвению, на котором мы учимся и воспитываемся?

    Ожеговские песни раньше пели в Михине – в будни и праздники, а сейчас не услышишь. Старых людей, знающих эти песни, становится меньше, а нынешняя совхозная молодёжь увлеклась транзисторами, радиолами, модными дисками. В совхозе «Верхорубовский» есть народный хор, он славится, популярен. Но вот, что странно: в репертуаре хора нет ожеговских песен. А кому как не ему надлежало бы хранить и пропагандировать песенное наследство своего знаменитого земляка?

     Высказывали михинцы пожелание, разве нельзя имя их уроженца присвоить одной из новых улиц в районном поселке? А почему в день рождения поэта не устраивать в Михине или Неме смотр художественной самодеятельности, песенные праздники, как это делается в иных местах, где свято чтят своих земляков, прославивших родную землю?

   Писать об этом грустно, но и умалчивать было бы нечестно.

   … Уезжая из Михино в сентябре 1932 года,  Матвей Иванович говорил, что в следующем году он постарается приехать в апреле, чтобы успеть посадить ранние овощи и омолодить сад…

     Сделать это ему было не суждено. 10 марта 1933 года М.И.Ожегов скончался в Перово в возрасте 73 лет.

     Подмосковная  земля бережно приняла прах вятского скитальца.

53

- Я только после войны узнал от наших старожилов,- ответил Василий Филиппович, - что Матвей – то Ожегов – сочинитель, и песни, которые я сам пел в молодости, оказывается, его. Был у меня в Камышеве и ничего не сказал…

      В словах бывшего колхозного вожака прозвучали одновременно укор и грусть:

      - Живём мы как –то странно, суетно, торопливо, забываем, что рядом достойные и, можно сказать, знаменитые земляки, а мы о том не ведаем. Не любопытны мы или равнодушны – не пойму…

     Ещё миновали годы.

     В августе 1986 года поехали мы на родину М.И.Ожегова – в деревню Михино. Здесь теперь второе отделение совхоза «Верхорубовский».

    После дождя грунтовую дорогу развезло, и нашу машину то и дело тянуло на обочину, но Анатолий Евгеньевич Топоров, главный инженер совхоза, сидевший за рулем, вел «Рафик» уверенно и по ходу еще успевал рассказывать о совхозных делах и показывать на лежавшие вокруг поля.  Знал он их досконально, на память называл центнеры ржи, овса и ячменя, собранных с гектара. Был доволен итогами страды и хвалил михинских механизаторов, потрудившихся на совесть.

  - Вообще михинцы народ работящий,  крепкий, деревню свою любят, продолжал Анатолий Евгеньевич. – Поговоришь с ним по душам – гору своротят, все сделают, ни в чём не откажут, не увильнут. Худого не скажу о молодёжи, правда, её мало, но пожилой народ, михинцы старших поколений, особенно надежны. К примеру, знаю одного механизатора, Логинов его фамилия, лет двадцать на тракторах и комбайнах. Восхищает в нём поучительная черта: переживает за народное добро, во всем рачителен и аккуратен. Скажем, когда он заливает в машину бензин или масло, под низ непременно поставит банку, чтобы ни одна капля не пролилась на землю.

     Знатными людьми господь не обидел Михино, заметил главный инженер. Я уж не говорю о Матвее Ивановиче Ожегове. Возьмем наших тружеников. Лучшие из них отмечены правительственными наградами, почетными грамотами от области и района. И богатыри  водятся, прямо – таки редкостные. Вы ничего не слыхали о Полтора – Иване? Он михинский уроженец, сейчас проживает в селе Колобове. Это его прозвище. Отличный работник, силы недюжей. Возьмет быка за рога и запросто повалит на бок. А  был ещё такой случай. Один из мужиков пошутил над Иваном да шутка та, видать, была неуклюжая, обидная. Похмуревший Иван снял с мужика новую, недавно купленную шапку. Вышел с нею на улицу, и. приподняв плечом угол избы, сунул шапку под сруб. «Если достанешь – носи на здоровье» - сказал Иван ошарашенному мужику.

   Памятной осталась наша беседа в доме сестер Копысовых, старожилов Михина. К сестрам пришли повидаться, поговорить соседки, был воскресный день. Что же они одни, как обделенные, где же их мужья и братья?

  - А вон, там, на карточках, на стене, - указала 86– летняя Анастасия Васильевна, старшая из трех сестер. – Десятки михинских мужчин – мужей, братьев, сыновей ушли на фронт, а возвратились домой единицы. Наши михинские женщины в годы войны на своих плечах вынесли все тяготы, спасли колхоз…

   На лицах сестер и их соседок была  не только грусть прожитых  лет, но и глубокая печаль от того проклятия, которое именуется войной.

    Как же созвучны слова Анастасии Васильевны с теми, что еще в конце прошлого века написал её  земляк  Матвей Иванович Ожегов, и которые мы повторим:

                                                   Познав закон немой природы,

                                                   Я внес бы в мир души живой

                                                   Любовь племен и всех народов,

                                                   Любовь к поэзии святой.

                                                   Не стал бы я войны кровавой

                                                   Героев подвиги хвалить,

                                                   Желал бы мир весь обобщить

                                                   Одной всесветскою державой…

   Анастасия Васильевна встречалась с Матвеем Ивановичем, когда тот приезжал в Михино. Он интересовался тем, как налаживается жизнь в молодом колхозе. Земляки его только набирались

52