«Было уже не так, как в начале войны. Мы не отступали, из окружения не выходили. Если большая операция начиналась, сначала шла артиллерийская подготовка. Наши орудия, 152-х миллиметров, выдвигались на прямую наводку. Представляете, что это такое? Такая громадина!.. (Фронтовик утирает набежавшие слёзы, напряжённо смеётся). Сейчас, подождите, расскажу…»
Эта беседа с Анатолием Ивановичем Тырышкиным состоялась четыре года назад. Сейчас архангельского ветерана уже нет с нами. Осталась только видеозапись, сделанная немскими волонтёрами в рамках Всероссийской акции «Наша общая победа».
К юбилею Победы мы постараемся разместить уникальное видео на сайте газеты «Вестник труда». А пока предлагаем вашему вниманию текст этого интервью.
Досье. Анатолий Иванович Тырышкин родился в 1925 году, 20 ноября, в д. Копониха Нолинского района. На фронт попал в ноябре 43-го год. Воевал до конца войны. Прошёл от Гомеля до Берлина, а потом до Дрездена.
Воевал на Первом и Втором Белорусских фронтах в артиллерийских войсках. Воинская специальность – артиллерист, командир отделения тяги. Начинал с младшего сержанта. Присягу принял в феврале 43-го года, тогда и получил звание. Потом был сержантом, старшим сержантом. Пришёл из армии старшиной. После войны проходил срочную службу, вернулся домой в мае 50-го.
Как звание себе пришили
- Анатолий Иванович, как Вы были призваны на фронт?
- По повестке. У меня ещё маленько не подходило по годам. Мне не было восемнадцати-то. Ну, в общем так получилось, что я сам себе повестку написал.
- Какими помните предвоенные годы? Было ли ощущение, что надвигается война?
- Конечно, было. В 1940-м году я был в Сосновке, в Вятских Полянах жил. А там же железная дорога. В общем, ощущалось это дело. Видели, что идут гружёные эшелоны, и не только лесом.
- То есть СССР готовился к войне?
- Слухи были. Но так вот конкретно разговоров не было.
- А как Вы: думали, что будет война, или не верили?
- Думал.
- Как узнали о начале войны?
- Ой, начало войны интересно мы узнали. Праздник какой-то был, мы ходили на гулянье в соседнюю деревню. На лугах там собирались. И вот мы оттуда шли, подходим к своему селу. И смотрим, идут машины. У нас машин-то тогда ещё не было. Идёт одна, гружёна койками и матрасами. И Коневы врачи сидели. Они у нас работали в селе тогда, поехали…
Мы подходим, а у милиционера было радио. Оно стояло на окошке. И по радио передавали, что началась война.
- И как отреагировали?
- Мы пацаны были, как восприняли... Просто подумали: война, война – да и всё! Ну, а тут женщины, конечно… Заревели, завыли.
- Как Вы были призваны в действующую армию?
- Девять человек нас из Татауровского райвоенкомата направлены были в Горький. В 20-й запасной артиллерийский полк. Там на батарее мы должны были пройти курс молодого бойца, а потом отправиться в офицерское училище. Но этого не случилось.
Пришёл посыльный туда, где мы занимались, и сказал, чтоб к вечеру у всех были на погонах по две лычки. Ну, это две полоски красные. А где материал брать? Мы же артиллеристы, разведчики. Сходили, нашли. Там макаронная фабрика была, а на ней – какой-то лозунг на красном материале. Мы этот лозунг стащили, изрезали, лычки пришили - и звание себе!
Военный дух был, у-ух!
- В каких сражениях пришлось принимать участие?
- Ой, много. В основном немец здорово израненный уже был, в сорок-то третьем году. Основные силы у него уже были уничтожены. Ну, и мы, молодёжь, пацаны, приехали, как говорится, к шапочному разбору.
Первый бой был на речке Сошь, это в Белоруссии. Там такой небольшой посёлок городского типа, как сейчас называют, Ветка. И вот форсировали эту речку Сошь. Мы были на этом берегу, а на том берегу - населённый пункт Хальч, большой белорусский посёлок. Вот тут и началась у меня война по-настоящему.
- А Вы оборонялись или освобождали?
- Освобождали. Тут у меня в это время и день рождения был, 18 лет.
- Вспомните, пожалуйста, один из наиболее ярких боевых эпизодов.
- Так они все запомнились… Самое страшное – орудия надо было вывести на прямую наводку, поставить рядом с пехотой, когда начиналась операция…
Как знать дают, что сейчас начнётся атака, орудия наши только чуть поднимаются – огневые точки немцев начинают работать. Мы должны были немедленно их уничтожить. Так наши орудия сопровождали пехоту. Чтоб поднимались и с голыми руками шли в атаку – этого при нас уже, считай, что не было. Бойцы идут, артиллерия впереди ведёт огневой вал. Ну, где-то метров за 100-200. Это очень точно надо рассчитать, потому что может получиться так, что пехота продвинулась, и артиллерия в это время – раз, и накроет своих. Надо всё время огонь вести очень точный. И вот здесь-то наша разведка артиллерийская, она всё время шла с пехотой.
Самое трудное – это надо орудие подтащить, а потом как-то сохранить, чтоб его не разбомбили раньше времени. Это для нас было самой тяжёлой работой. И ещё против танков. Когда немцы в бой стали пускать тигры, пантеры, наши семьдесятпятки, которые до этого были сформированы - противотанковые батальоны, даже полки были - они уже их не брали. И поэтому на эти направления выдвигали наши тяжёлые орудия. Ну их, конечно, танки и тигры уже не терпели. Даже, если хорошее попадание да болванкой, по сварке разваливались
- Как поддерживали боевой дух?
- Ну-у… Я вот просто скажу, по-простому. Пошли мы на вечёрку – в какую-то другую деревню, село, а там парни, девки. Мы приходим, а парни нас знаешь, как встречают? Мол, зачем вы пришли? Здесь и то получалось всяко… А тут, значит, такая армада пришла на нашу страну, чтоб завладеть… Дух был, знаешь какой, у-ух!
Какой такой подвиг?
- Расскажите о подвиге, которому Вы бы свидетелем.
- Ну, какой подвиг… Был у нас случай, когда форсировали Днепр, присвоили одному звание Героя. После, конечно, мы видели этого солдатика. Там взвод переправился, ну, конечно, немцы же не пускали. И он остался один в живых…
- Имеете ли Вы награды?
- Дак есть. Орден Красной Звезды, орден Отечественной войны, медаль «За отвагу». Потом «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», ну и «За победу над Германией». Это то, что мы завоёвывали в боях. Ну, а там пошли уже эти, всякие, юбилейные.
- Какая из них Вам особенно дорога?
- Медаль «За отвагу». Получил её именно за прямую наводку. Это было в 43-м, в Белоруссии, где-то под Старой Каменкой. А орден Красной Звезды, тоже за прямую наводку, это было на реке Друть, тоже в Белоруссии.
Под Старой Каменкой у нас получилось так. Ночью подготовили огневые. Такой лесочек небольшой, и на самой окраине – низинка, ручеёк, а там дальше деревня. Мы немножко кустиков оставили у закрайки леса, а деревья подпилили. И когда артиллерия, катюши вернее, сыграли наступление, мы деревья уронили и у нас открылся обзор этой деревни. А пехота тут, по эту сторону, под стволами лежала.
И только они поднялись, ну, это можете не писать, штрафники были... В общем, семь человек пришило (опять не может сдержать слёз). Ой, надо было рюмку выпить, храбрее б был… Они только поднялись, а в каждом дому немцы сделали доты. Ну, там в подполье. И в нижних рядах деревьев - ниши и пулемёты. Оттуда сразу и открыли огонь. И мы давай по этим домам пятидесятикилограммовыми снарядами! Одного хватит, чтоб такой вот, как наш, домик поднялся весь кверху.
Ну, и что получилось от этой деревни? Конечно, мы её расстреляли. В два орудия. Ну, и всё, потом пехота продвинулась. Прошли они, мы уже их не видели. Потом ещё маленько, один раз, отступали. Наши-те пехотинцы снова к нам, к орудиям подошли... Ну, в общем, пробились. И всё, мы снялись и поехали на следующую огневую.
Тут ещё, когда сказали - тягачи на батарею, старший говорит: «Давай быстрей. Знаешь, где стоят, дуй, гони сюда». А во время боя этот вот лесок да ещё дорога рядом просто накрыты были минным огнём. Как горох, сыпались мины, - крупные и мелкие. Бегу к тягачам, ну, где-то метров, может, 25-30 до них. Слышу, кто-то стонет. А тут траншея подходила тоже к этому лесочку. Я глянул – раненый, связист. Думаю, его надо куда-то подтащить, хотя бы, к себе, туда. И к тягачу надо немедленно. Добежал, сказал, что давайте, тягачи к орудиям.
Пошёл обратно, значит, а у раненого нога перебита... Или выше колена, или ниже колена, не помню. Он уже жгут наложил - кусок провода затянутый. Я говорю: «Как связь?» «Связь соединил», - он ещё разговаривает, всё нормально. Здоровый такой парень. «Дай-ка, - просит, - что-нибудь привязать». «Дак, - говорю, - что тебе привязать? Надо рану сперва перевязать». - «Давай, перевязывай». Он достал пакет. Потом я взял у него винтовку, ногу-то к ней привязали, чтоб она меньше шевелилась. А тут до дороги-то недалеко, там уже раненых везут. Думаю, надо его хоть дотуда дотащить.
Ну и тащу его, он здоровой ногой помогает. В общем, крепкий парень. Держится за меня. Дотащил. А там повозки идут, никто не останавливается: «Некуда, некуда» Ну, я тогда свой карабин наставил, говорю: «Останавливай или стрелять буду!» Лошадь остановилась, раненых немного подгрудили, парня положили. Отправили.
ЗАПИСАЛА
О. ЯКИМОВА.
Продолжеие следует.