И поэтому сначала не поверил сообщениям о пожаре. Но вскоре тишина в нашем отделении сменилась сиренами скорых. Больные поступали очень тяжёлые, с ожогами, а мест не было. Кого-то экстренно приходилось приводить в чувство и переводить из блока реанимации и интенсивной терапии в обычные палаты. Картина была такая, что, казалось, началась война …»
Это - воспоминания Анатолия Чертанова, выпускника Городищенской средней школы и Пермской медицинской академии.
В ту злополучную ночь с 4-го на 5-е декабря 2009-го он (будучи студентом 6-го курса) дежурил в отделении острых отравлений МСЧ № 9. Он подрабатывал, как и большинство студентов-медиков. И был не столько очевидцем, сколько участником разворачивающихся событий:
- Больные к нам всё поступали и поступали. Почти сплошь - молодые дамы в модных вечерних платьях. Родственники узнавали их только по одежде и украшениям. Все пострадавшие значились у нас как неизвестные, мы их нумеровали, чтоб позже как-то разобрать. А потом я потерял счёт времени: оно как будто остановилось, утро никак не наступало. Кто-то из больных был в психозе, кто-то так тяжёл, что сам дышать не мог. Лечили всех. Масштаб несчастья я смог оценить только часам к пяти утрам, когда уже реально был измотан. Но задержался на смене еще пару часов, чтобы помочь коллегам, которые пришли нас менять. Тут же у нас в общежитии организовали что-то вроде бригад из интернов и студентов старших курсов для помощи в больницах…
- По телевизору говорили, что медики Перми оказались не готовы к работе в чрезвычайной ситуации. Это правда? - поинтересовалась я.
- Скажу так: что было в их силах, сделали, причем успешно. Могу даже погордиться чуть-чуть, ведь больные, поступившие в наше отделение, выжили все, даже самые тяжелые!
По словам собеседника, в его, довольно-таки большой практике, это, наверное, единственный случай, когда пришлось столкнуться лицом к лицу со столь масштабной трагедией, повлекшей за собой массовую гибель людей.
А опыт у него и в самом деле весьма обширный.
Ещё на первом курсе Анатолий устроился на «скорую помощь» фельдшером выездной бригады. Практики - море. К примеру, однажды в Новый год только до полуночи по городу было принято более 1000 вызов, а всего за праздничную смену - около 3000! На мой вопрос о первом «боевом крещении», он рассказал такую историю:
- Мы с напарником возвращались с вызова, когда увидели на трамвайных путях разбитую машину. Выхожу и прямо перед собой вижу человека - лежит в луже крови, чуть дальше - девушка. В машине ещё пострадавшие. Честно скажу, я растерялся, но пришел в себя быстро, ведь был за старшего. Вызвав ещё несколько бригад медиков, начал оказывать первую помощь. Позднее выяснилось, что все участники трагедии - двое парней и три девушки - были в нетрезвом состоянии, водитель - в наркотическом опьянении…
Анатолий, выбравший для себя специальность психиатра-нарколога, помимо отделения острых отравлений, трудился в Пермской краевой клинической наркологической больнице в отделении интенсивной терапии и реанимации. Что ни смена - то тяжёлый больной, да ещё не один. Пациенты поступали самые разные: без сознания, пьяные, в психозе, в героиновом передозе, с суицидом, с отравлением угарным газом, таблетками, уксусной эссенцией… Умирали целыми партиями.
- Некоторые, как посетители «Хромой лошади», погибали по нелепой случайности, - сказал собеседник. - А кто-то сводил счёты с жизнью из-за двойки в дневнике. Выжившие часто оставались инвалидами. Один наркоман, которого мы спасли, теперь живёт как растение: ничего не может делать без посторонней помощи, даже кашлять. В результате в свои 28 лет сел на шею матери. Но самое страшное - что большинство из наших пациентов - молодые люди, мои ровесники!
О. ЯКИМОВА.
Фото из домашнего
архива А. ЧЕРТАНОВА.
